Соседство как социальные костыли самоизолянта

30 марта в России, вслед за большинством других стран мира, был введен режим самоизоляции в связи с эпидемией коронавирусной инфекции. На территории всей страны было ограничено проведение массовых мероприятий и посещение публичных мест. Главной задачей режима социального дистанцирования было снизить количество прямых социальных контактов, при которых существует опасность передачи вируса от человека к человеку. Подавляющее большинство людей во всем мире оказались изолированы в пределах собственного жилища. По многим параметрам карантин или режим самоизоляции, который некоторые из нас переживают по сей день, представляет собой уникальный эксперимент: недели и месяцы люди проживают в условиях измененных социальных взаимодействий.

Однако стоит разобраться в том, что именно изменилось в практиках социальности. Опыт Робинзона Крузо нам здесь вряд ли пригодится. Изоляция, в которой мы оказались, не тотальна. Большинство людей не утратили возможности ежедневно общаться с теми, с кем привыкли, работать - пусть и удаленно, учиться, получать разнообразную информацию о происходящем в мире. Современные средства связи позволили сохранить большую долю привычной коммуникации, переведя ее в режим онлайн. Гораздо интереснее то, что произошло с миром и человеком офлайн. Режим самоизоляции лишил нас возможности встречаться лично, здороваться за руку, обниматься, обмениваться информацией и эмоциями непосредственно, без помощи цифровых гаджетов. Круг людей, с которыми возможны реальные взаимодействия, и пространство повседневных перемещений сильно сократились. Богатейшее разнообразие наших повседневных взаимодействий, сред и измерений, в которых мы ежедневно и ежечасно находили и позиционировали себя, сузилось до пространства квартиры, эпизодических выходов в ближайшие магазины и скудных контактов с соседями. Хотим мы того или нет, пространство соседства сконцентрировало в себе то, что определяет основу социальности, то, что Мерло-Понти в «Феноменологии восприятия» называет взаимообусловленностью жизни людей. Речь идет об отношении людей с объективным миром, для восприятия которого задействуются все органы чувств, весь спектр эмоций. Режим самоизоляции бросил вызов важнейшей стороне социальной жизни, благодаря которой человек осознает себя как человека.

Основной для этих размышлений стали дневники, которые по просьбе исследователей вели двадцать восемь жителей Москвы и Санкт-Петербурга на протяжении двух недель в апреле и мае 2020 года. Участниками исследования стали представители разных возрастов и профессиональных групп, проживающие одиноко и семейные, жители центральных и периферийных районов. Кому-то из участников исследования удалось изолироваться на время введенного режима, кто-то был вынужден продолжить ежедневно ездить на работу.

Особенностью мер, предпринимаемых в России в период эпидемии коронавирусной инфекции, стала разрозненность режимов изоляции, введенных в разных регионах. Так, например, в Москве был введен достаточно жесткий режим самоизоляции и ряд жестких запретов на перемещения по городу. В Санкт-Петербурге правила соблюдения режима самоизоляции были несколько мягче. За все время ограничений не вводилось пропускного режима. При этом с течением времени режим ограничений менялся, а информация об изменениях не всегда распространялась оперативно и своевременно. В связи с этим в дневниках достаточно часто говорится о неопределенности правил, которые необходимо соблюдать для того, чтобы избегать заражения и санкций со стороны правоохранительных органов. Важным ресурсом, минимизирующим эти неопределенности, стали внимательные и очень детальные наблюдения за поведением соседей, которые позволяют выделять стратегии поведения большинства. С ними соотносятся решения и действия:

Лифт уже ждали мама с сыном, я с ними также не знакома, вышли на средних этажах. Мальчик лет 9-10 все ныл, что мало гулял, что он-де две недели (!) сидел дома и так мало погулял... Мама на него шикала и при мне в объяснения причин не вдавалась. Но тоже без масок, хотя кнопку этажа нажимала ключом, я тоже так делаю и, судя по поцарапанным кнопкам, теперь все так нажимают. Портим общее имущество (Ж_41_СПб).

Или:

Вернулась, встретила трех соседей сразу, идущих друг за другом в расстоянии 1,5 метра, соседи просто махнули рукой и улыбнулись, поняла, что я не одна, кто соблюдает рекомендации министерства здравоохранения и Роспотребнадзора (Ж_36_СПб).

Наблюдения и действия соседей оказываются важным источником информации о том, как именно организованы ограничительные меры в пространстве, непосредственно окружающем жилище. Сведения об общем, объявленном централизовано порядке самоизоляции оказываются не так важны. Стихийно формируются практики взаимного оповещения об опасностях, что производит соседство как самобытный социальный организм со своими правилами поведения, этосом доверия и своими каналами информирования:

Прочитал в интернете, что в нашем районе, по вечерам, полицейские ловят нарушителей самоизоляции и отвозят их в отделение. Описывает кто-то из соседей. Пишет очень правдоподобно с реалистичными деталями. Я склонен ему верить. Причём действие это происходит прямо метрах в трёхстах от нашего дома (М_41_СПб).

Как и любое социальное действие, поведение жильцов многоквартирных домов соотносится с ожиданиями соседей. В условиях ограничений новые смыслы и функции приобретают соседские солидарности. С представлениями о солидарностях соотносят собственное поведение и ожидания относительно поведения соседей. В дневниках люди описывают, как по просьбам соседей или по доброй воле распечатывают информационные объявления, придерживают двери, поздравляют с Пасхой, поддерживают морально. В то же время отказ от солидарности, в частности нарушение общих правил внутри соседского сообщества, воспринимается остро, как непорядочность, причина возможных конфликтов - как, например, в случае нарушения режима детских прогулок:

Во дворе новая современная детская площадка и спортивная «коробка». Сейчас всё закрыто и обмотано запрещающей красно-белой лентой. Периодически кто-нибудь из соседей гуляет на площадке несмотря на всем известный запрет. Они срывают запрещающие ленты и выбрасывают их в урны. Меня это очень злит. У меня дома два ребёнка и как я им должен объяснять, почему другим детям можно играть на площадке, а моим нельзя (М_41_СПб).

Или в случае совершения покупок в близлежащих магазинах:

В магазине народу довольно много, дистанцию не соблюдают, это нервирует (М_50_СПб).

Серьезным испытанием для жителей многоквартирных домов оказываются шумы разнообразного происхождения: плач ребенка, лай собаки, звук дрели, хлопанье дверей, вечеринка. В чью-то жизнь эти шумы вошли в жизнь именно в режиме самоизоляции, поскольку в обычной жизни они производятся в дневное время, когда большинство людей дома отсутствует:

9.33 – О! Грохот соседской двери! У них утром начинается какая-то дико бурная жизнь. Два очень пожилых человека. Раньше я уже была на работе и не слышала этого, а теперь … Каждое утро они куда-то ходят и не по одному разу (Ж_52_СПб).

Обычной реакцией на раздражители — и, вероятно, одной из форм соседской солидарности — оказывается терпение, толерантность. Люди принимают в расчет общую ситуацию, в которой оказались, находят объяснения для слишком шумных детей (тяжело долго сидеть взаперти), для затеявших ремонт (провести время на карантине с пользой), для играющих на музыкальных инструментах. Даже в случаях, которые сложно оправдать шум режимом самоизоляции – например, очень громкая музыка или шумная вечеринка (У соседа снизу явно была вечеринка – музыка грохотала так, что вибрировал мой пол – Ж_52_СПб) — выяснение отношений если и происходит, то не сразу, а лишь в случае повторяющихся нарушений порядка. Периоды терпения могут растягиваться на недели.

Соседи не заменяют людям родных и друзей. И с теми, и с другими продолжают активно общаться дистанционно, пользуясь разными устройствами связи. Совершают и визиты, хотя реже, чем в обычной жизни. В условиях такой редуцированной социальности соседское общение начинает цениться. Компенсация дефицита эмоционального обмена тоже смещается в пространство взаимодействий с соседями. В дневниках люди не без удивления отмечают, что общение с соседями может приносить успокоение, насыщать эмоционально:

Когда я ходил выбрасывать мусор встретил соседа из квартиры, которая расположена прямо над нашей, на третьем этаже. Мужчина, примерно моего возраста, чуть помладше, наверное. Мне кажется, что он специально посидел в своей машине, когда увидел, что я пошёл выбрасывать мусор, а когда я возвращался, он вышел из машины и вошёл вместе со мной в подъезд. Видно было, что ему хочется перекинуться со мной парой слов. Мы не общаемся близко, они недавно живут в этой квартире, чуть больше года. Я даже имени его не помню. Но время от времени немного болтаем. В основном по его инициативе, он довольно общительный человек, в большей степени, чем я. Мы не соблюдали дистанцию, я придержал дверь в подъезд, чтобы он успел войти. Поговорили пару минут, обсудили то, как трудно с детьми на карантине. У них тоже двое, помладше наших. Общение было доброжелательным, высказали друг другу слова поддержки и разошлись (М_41_Сб).

Люди получают удовольствие от общения, которое раньше вовсе не было желанным:

Честно говоря, хоть я и работаю в службе поддержки, где 99% моих задач связано с общением с незнакомыми людьми, я не очень общительный человек, мне не нравится разговаривать с незнакомцами, а фамильярность с их стороны я вовсе не переношу. Но во время карантина меня стали радовать случайные разговоры с кассиром или людьми в очереди в продуктовом, тёплые приветствия с соседями (Ж_25_СПб).

Даже мимолетные взаимодействия приносят эмоциональную разрядку:

После прогулки до пункта выдачи Озона в лифте встретила соседку по лестничной площадке – очень милая женщина, они живут вчетвером с мужем и двумя детьми. Посмеялись, она уточнила, не мешает ли мне ее младшая дочь по вечерам, когда носится по квартире. Удивительно, как смех разряжает обстановку и облегчает груз внутри (Ж_52_СПб).

Соседи со всеми их разговорами, действиями, шумами, в режиме самоизоляции превращаются в важный социальный фон, помогающий упорядочить «карантинную» повседневность. Судя по дневникам, роль «соседского» фона даже глубже, чем простое структурирование новой жизни. Этот фон становится важным источником рефлексии, нового позиционирования себя относительно соседей, относительно своего жилища, относительно себя самого в новых условиях:

Слышала вечером (часов в 18) своего соседа за стенкой. Он какой-то шнур вставил в розетку. Очередной раз подумала: если это действие настолько слышно, то как должно быть ему хорошо слышно меня с моими бесконечными разговорами, скайпами и зумами! Я ловлю себя на мысли, что временами меня напрягает, что мои беседы так доступны другому человеку. С другой стороны, я поняла, что не готова «укрываться» от них (ни раньше, ни сейчас): например, надевать наушники, говорить тише, менее эмоционально, не смеяться громко. Чем больше времени я дома на карантине, тем больше появляется какого-то чувства действительного дома («мой дом – моя крепость», я делаю здесь то, что хочу) (Ж_32_СПб).

Множество неопределенностей, порожденных режимом самоизоляции, заставило людей быть более внимательными к тому непосредственному социальному контексту, в котором они существуют. Большой мир прямых социальных взаимодействий, который до карантина был распылен в широких радиусах нашей социальной жизни, съежился до пространства соседства. Оказавшись внутри сжатого социального пространства, мы все получили шанс увидеть, услышать и почувствовать значимость социальности, которую в обычной жизни не привыкли замечать. Социальные связи с соседями минимальны, взаимные ожидания неочевидны, соседские солидарности необязательны, роль соседа за стенкой в нашей жизни ничтожно - все это до тех пор, пока соседи и соседство не превращается в основной социальный фон нашей жизни и основную систему координат, относительно которой мы позиционируем себя и выстраиваем свою человеческую жизнь. Эксперимент, в котором нам всем пришлось поучаствовать, заставил иначе увидеть и наши отношения с соседями, и всю систему социальных связей, в которой мы существуем — как в лучах солнца становятся видимы все линии паутины.

ТЕКСТ: ЕЛЕНА БОГДАНОВА, ЦНСИ
РИСУНОК: ВИКА АКСЁНОВА,
2020