Соседство на карантине

Фрагментированный город с небольшими районами, в которых все необходимое для жизни находится в шаговой доступности, — так выглядит один из сценариев развития больших городов в мире с постоянными угрозами эпидемии. Вероятность сокращения доступной территории привлекает внимание к микроуровню городской жизни — домам, дворам и другим близким пространствам, а также их жителям.

Исследование, на основе которого написано это эссе, было посвящено изменению повседневной жизни горожан во время карантина. На протяжении двух недель в апреле и мае 2020 года по нашей просьбе двадцать шесть жителей Москвы и Санкт-Петербурга вели дневники, описывая свою повседневную жизнь. Особый интерес для нас представляли перемены в практиках соседствования — отношениях с соседями по дому или другому близкому пространству, воспринимаемому как соседское. Участниками исследования стали представители самых разных профессий, люди разного возраста и семейного положения. Свои дни на карантине подробно описывали таксисты и слесари, преподаватели и актеры, IT-специалисты и менеджеры, представители множества других профессий, а также пенсионеры. Самому молодому участнику исследования было 23 года, самой старшей 79 лет. Дневники вели живущие в одиночку, в парах и в семьях с детьми. Все авторы дневниковживут в многоэтажных домах (от 5 до 25 этажей) в периферийных и центральных районах Москвы и Петербурга. Кто-то из них продолжал ездить на работу, кто-то перешел на удаленную занятость, другие же, чья работа невозможна в формате онлайн, не работали вовсе.

Так или иначе, бόльшую часть времени наши информанты проводили дома. Их жизненное пространство резко уменьшилось отчасти из-за введения внешних ограничений в виде пропускного режима в Москве и ограничений в Петербурге и закрытия множества привычных мест — парков, кафе, кинотеатров, отчасти из-за собственного желания сократить количество контактов. У большинства образовался свой маленький мир, измеряемый количеством шагов по квартире, числом ступенек на лестнице, метрами от дома. Неожиданно соседи — люди, живущие поблизости, — превратились в основных действующих лиц этого мира.

Мы намеренно не используем в дальнейшем описании существующие теории соседства, полагая, что их устоявшийся язык и сложившиеся схемы не позволят передать противоречивость и изменчивость соседских отношений во время эпидемии до снятия ограничений.

Изоляция дает возможность более пристально рассмотреть соседей даже тем, кто раньше с ними практически не общался. Замечается их исчезновение — дворы домов, жители которых предпочли уехать из города, очистились от машин, в подъездах тишина, у входной двери практически не случается встреч. Отсутствие соседей вызывает противоречивые чувства: тревожность, связанную с ощущением покинутого города; успокоение от того, что все дисциплинированно сидят дома, а значит, и собственная самоизоляция имеет смысл; и наконец, искушение воспользоваться освободившимся пространством — например, превратить лестницу в спортивный тренажер:

Оставшиеся в городских квартирах соседи предпочитают дистанцироваться друг от друга: стараются не пересекаться, здороваются издалека, избегают даже коротких бесед.

Лифт как неизбежное место со-присутствия в высотных домах становится пространством тестирования новых правил общения: как быть, если по пути лифт откроется, а в него попытается войти кто-то из соседей? Молча нажать на кнопку, попросить подождать, выйти или уступить место? Как правильнее поступить, чтобы и обезопасить себя, и невольно не обидеть соседа? Постепенно и незаметно карантинные правила использования лифтов проникают в повседневную жизнь. Если раньше жильцы высоток, вжимаясь в стены, со смехом и привычным беспечным «да поместимся!» могли приглашать в кабину еще одного или даже не одного пассажира, то сегодня в лифте, как правило, вместе едут только члены семьи, а встреченные по пути соседи его пропускают. Лифт как общая вещь представляет опасность и в отсутствие случайных попутчиков, поскольку несет их следы. В лифтах стараются не прикасаться к стенам и поручням, нажимают на кнопки руками в перчатках, локтями, костяшками пальцев, салфетками, мусорными пакетами, ключами.

В своих квартирах горожане превращаются в стихийных наблюдателей за ближними.

Практика смотрения в окно и наблюдения за происходящим во дворах— популярное времяпрепровождение на карантине. Оно создает событийность в череде похожих один на другой дней, позволяет развлечься и получить какую-то информацию о жизни своего окружения. Семьи с маленькими детьми и собачники, реже спортсмены-одиночки — наиболее заметные персонажи дворовой сцены:

Наши информанты понимают, что видимость и контроль взаимны: соседи тоже могут наблюдать за ними. Для кого-то, особенно в старых и сплоченных соседствах, это становится стимулом реже выходить из дома, всегда носить маски: вдруг соседи сочтут неблагонадежным и объявят источником проблем.

Восприятие общего пространства дома и придомовой территории как общего, поделенного пространства, безопасность которого актуальна для всех, начинает переживаться острее. В дневниках есть случаи, когда женщины добровольно занимаются уборкой и дезинфекцией на этаже и в лифте, а мужчины ремонтируют входные двери в подъезд.

Карантин повышает значимость сенсуального со-присутствия соседей. Сложно не воспринимать ближайших соседей через стены, пол, потолок и вентиляцию, находясь дома 24 часа в сутки. Их могли не знать раньше, но сегодня с ними знакомятся дистанционно, узнавая по звукам/запахам об их музыкальных и кулинарных пристрастиях, одержимости чистотой, количестве и возрасте детей и других характеристиках. Такие открытия совершают в основном те, кто в прежней жизни не имел обыкновения проводить дни дома, много работал и приходил домой только ночевать:

Информантка отмечает, что музыка, которую играет сосед, становится для нее приятным рабочим фоном. Однако чаще всего со звуками за стеной, от которых теперь не спастись в офисе, приходится как-то жить. Они раздражают, но со временем терпимость к ним может возрастать. Возникает ощущение нахождения «в одной лодке», понимание того, что стресс на карантине требует выхода, что всем надо как-то расслабляться:

Понимание, что этот «коллективный» шум — неотъемлемая часть сегодняшней жизни, позволяет жителям принять новую реальность.

Соседство на карантине можно представить как универсум — мир, живущий по своим правилам, относительно замкнутый и самодостаточный. Этот мир в каких-то случаях компенсирует недостаточность внешнего мира и его возможностей: малодоступных или не рассматриваемых в качестве надежных сервисов. Соседа приглашают помочь с небольшим ремонтом, просят сходить за продуктами, с ним начинают дружески общаться, тем самым преодолевая разлуку с друзьями.

Близкое, давно сложившееся соседство, когда соседи — не просто люди, совместно проживающие по одному адресу, а приятели, друзья и даже родственники, на карантине приобретает особое значение. Такие соседи — значимые другие, и теплые отношения с ними становятся особо важными. Привилегия близкого соседства в ситуации карантина проявляется в том, что оно позволяет поддерживать очное дружеское общение, которое недоступно с дистанционными друзьями; чувствовать уверенность в том, что соседи помогут, случись беда.

Теплые отношения дают возможность не прерывать короткие дружеские прогулки и вести беседы не только о вирусе (напротив, small talk с малознакомыми соседями, как правило, крутится вокруг тем, связанных с эпидемией). Если такие соседи находятся в группе риска, с ними поддерживают тесные отношения онлайн, обмениваются новостями, по ним скучают:

Резкое сжатие повседневного пространства во время эпидемии ставит вопрос: перешли ли количественные характеристики — увеличение времени, проведенного дома в непосредственной близости от соседей, — в качественные изменения соседских отношений? Судя по дневниковым записям, соседские отношения не меняются радикально. Скорее происходит их интенсификация: старые, привычные практики и связи проявляются и усиливаются. Близкие/плотные/длительные соседские отношения делаются еще ощутимее — соседи встречаются, ходят к друг другу в гости, вместе прогуливаются. Намечавшиеся до карантина отношения развиваются по своим траекториям: взаимный интерес перерастает в общение, взаимное недоверие — в игнорирование, дистанцирование или агрессию.

В исследованиях соседство нередко изображается как идеальный мир, близкие и теплые отношения в котором противостоят индивидуализму и анонимности города или общества в целом. Способно ли соседство стать защитным щитом в период эпидемии?

Рассказы наших информантов о своей повседневной жизни показывают, что этот щит проницаем. Им можно создать хорошее настроение или получить помощь, но нельзя отгородиться ни от новостей, ни от запретов, ни от вируса. Универсум соседства в лучшем случае амортизирует события внешнего мира и компенсирует некоторые нехватки. Общие пространства соседства, цифровое и физическое, служат тренажерами новых правил совместной жизни, однако их ключевыми агентами выступают различные структуры — магазины, общественный транспорт, публичные места — и сами горожане, создающие и осваивающие практики дистанцирования, увертывания, избегания контактов. Возможно, кому-то было бы проще, если бы в подъезде появилась разметка или новые правила пользования лифтом, но этого не происходит, и соседство периодически распадается на отдельных людей, вынужденных словами, жестами, движениями договариваться о правилах совместной жизни, чтобы и дальше плыть в одной лодке.

ТЕКСТ: ОКСАНА ЗАПОРОЖЕЦ, ОЛЬГА ТКАЧ
РИСУНКИ: ВИКА АКСЁНОВА,
2020.