Сосед умер? Да здравствует сосед!

Бредникова Ольга Евгеньевна – кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник Центра независимых социологических исследований, bred8@yandex.ru, Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: В статье рассматривается феномен современного соседства. В фокусе внимания – отношения и взаимодействия соседей друг с другом. В настоящее время отношения между соседями характеризуются дистанцированностью, деперсонализированностью и опосредованностью. При этом феномен соседства не исчезает, но ищет новые формы и площадки, среди которых виртуальное пространство. Цифровое соседство расширяет соседские сети и тематизирует коммуникацию. 

Ключевые слова: соседство, взаимодействие с соседями, пространство, дистанцированность и деперсонализация, легкое соседство.

Ольга Бредникова

«Сосед умер? Да здравствует сосед!»

Умер ли сосед? Соседство как пространство с частицей «не»

«Сейчас поменялось уже все… Раньше остановишься, поговоришь, расспросишь обо всем. О детях, внуках. Где был, что купил, как дела. /…/ Сейчас и не поговоришь особо. Только что дом вот наш разваливается…» - размышляет об изменениях соседских отношениях Ирина Борисовна, пожилая петербурженка. И тут же сама объясняет их причины, рассуждая о том, что всем некогда общаться, и что есть телефон, который позволяет говорить с кем и когда захочешь, и что состав жильцов меняется, и уже не всех знаешь… Я полагаю, что в этом коротком нарративе Ирине Борисовне как стихийному социологу удалось точно зафиксировать важные изменения в феномене соседства, произошедшие за последние два-три десятилетия.

По мнению многих социальных исследователей и урбанистов, город – это пространство атомизированных индивидов, взаимного игнорирования или «взаимной невидимости», где традиционные коммуникации «лицом-к-лицу» фактически исчезли или сведены к минимуму.[1] Интересно, что в исследовании, которое проводила команда Центра независимых социологических исследований[2], наши собеседники с самого начала тоже однозначно реагировали на вопросы об отношениях с соседями, и их первой неизменной реакцией были следующие высказывания: «Да я почти никого и не знаю!», «Нет-нет, я ни с кем не общаюсь…». Однако в ходе погружения в тему выяснялось, что общение все-таки есть. Ведь даже поездка на лифте, когда его пассажиры нарочито не замечают друг друга, по сути, остается коммуникацией, а люди, живущие «дверь-в-дверь» или «через стенку», хотят они того или нет, регулярно вступают во взаимодействия.  

Для меня первым и, возможно, наиболее важным открытием исследования стала частица «не-» в описании соседских взаимоотношений. Наши информанты рассказывали, что соседи – это не родственники и не друзья, что сейчас не советское время, потому иотношения с соседями уже не те. Даже позитивный образ соседа как ответ на вопрос, кто такой хороший сосед, выстраивался через отрицание. В частности, по мнению наших собеседников, хороший сосед не шумит, не мусорит и не мешает. Все эти «негативные» описания, на мой взгляд, отражают процесс трансформации феномена, когда язык описания вынужден меняться, но еще не выкристаллизовались категории и понятия; когда идет поиск соответствующих рамок референций, так или иначе отражающих определенный режим близости, но не такой как дружба или родственные отношения.

Итак, в данной статье я предполагаю поразмышлять о современном феномене соседства, о том, что связывает соседей и как они выстраивают свои отношения. Текст написан на основе исследовательских материалов, собранных в рамках проекта «Слоеный пирог соседства».[3] Основными методами исследования стали интервью с жителями Санкт-Петербурга об их опыте соседствования. Среди моих собеседников были мужчины и женщины, люди разного возраста, проживающие в разных районах мегаполиса и в жилье разного типа, в частности, в старых петербургских домах, в советских хрущевках и девятиэтажках, в современных высотках и пр.[4]Помимо интервью, в исследовании применялся дневниковый метод, когда люди ежедневно описывали все свои контакты с соседями, и метод автоэтнографии, когда такой же дневник вела я сама. Последние два метода позволили собрать очень богатый материал, так как рутина, коей оказываются соседские отношения, часто не замечается и не рефлексируется, но ежедневное фиксирование всех контактов позволяет увидеть много ранее не замечаемого.   

Сосед существует

Несмотря на игнорирование и даже фактический отказ от соседства, сосед все-таки существует и даже активно присутствует в нашей жизни, и первое свидетельство тому – факт, что при покупке недвижимости соседи «продаются» или «покупаются» вместе с ней. Так, в различных объявлениях о покупке или продаже, съеме или сдачи недвижимости можно встретить комментарии: «Интеллигентные соседи», «Соседи очень хорошие» или же «Соседей практически нет». И хотя отсутствие людей вокруг должно, по мнению авторов объявлений, повысить ценность жилья, само по себе присутствие или отсутствие соседей оказывается важным фактором повседневной жизни.

В повседневной жизни чаще всего сосед присутствует незримо. О его существовании могут говорить лишь следы, например оставленные в общественных пространствах подъезда вещи с запиской «Возьмите, кому надо». Сосед может напоминать о себе громкой музыкой, запахом еды или протечкой на потолке, тем самым нарушая наши приватные границы или определенные правила.

В большинстве исследуемых случаев сосед – это незнакомец, однако, хотим мы того или нет, постепенно соседи раз-анонимизируются. Даже те информанты, которые жили в многоэтажных комплексах и где высока степень анонимизации, в ходе разговоре так или иначе демонстрировали пусть и минимальное, но знание о людях, живущих поблизости. Особенно явно этот факт проявился в дневниках, которые вели наши информанты. В описаниях своих отношений с соседями им надо было как-то назвать, обозначить их, и наиболее частые номинации - «Галя из 7ой», «Молодая пара с восьмого этажа», «юноша из угловой квартиры» и пр. Случайно встречаясь в общих транзитных пространства дома, люди замечают друг друга и встраивают соседей в определенные социальные классификации, что, очевидно, необходимо для успешной, пусть и минимальной коммуникации. С течением времени информация накапливается и складывается в общую социальную картину. Более того, зачастую, образ соседа воображается и достраивается. Он наделяется не только социальными характеристиками, но личностными особенностями или моральными качествами:
«Опять нас залила соседка с 9 этажа. Я ее знаю с пеленок. Работает в ночном клубе, двое детей, думаю, от мигрантов.  Заступилась за нее. Больно сложная судьба у девочки» (цитата из дневника, жен., 77 лет).  
«Сегодня поздно вечером курил на лестнице у открытого окна. /…/ Снизу поднимается негр. Молодой, поджарый. Живет на последнем этаже уже более месяца. Там молодые живут, видно приютили по доброте.
- Добрый день- он всегда первым здоровается и всегда у него "добрый день"
- Добрый, и тебе не хворать- я тоже кроме "гутен морген" только "хенде хох" знаю» (цитата из дневника, муж., 52 года)
 

Сосед общается

Итак, сосед конструируется и даже, когда о нем не хватает информации, воображается. Очевидно, конструирование соседа необходимо, прежде всего, для успешной коммуникации с ним. Именно знание о нем и классификация - помещение его в социальную матрицу - позволяет взаимодействию состояться и быть успешным. Как показывает исследование, коммуникации с соседями бывают рутинные и событийные. Последние вызваны какими-то событиями и происшествиями, которые вынуждают соседей начать взаимодействовать. Довольно часто такими событиями становятся какие-то аварии или сбои в работе инфраструктуры, проблемы в общих местах (подъезд, лифт, лестница и пр.), прямые конфликты (например, протечка по вине соседа сверху или громкая музыка из-за стены) и прочее. В данном случае общение нацелено на решение этих проблем и на разрешение конфликтов. Особо стоит заметить, что событийные коммуникации могут принимать форму не только конфликтов, но и солидарностей. Например, информанты рассказывали, как знакомились и объединялись со своими соседями, чтобы пристроить потерявшегося котенка или собирались вместе на субботник и убирали придомовую территорию, чтобы сделать ее более уютной и комфортной. В данном случае общение между соседями вызвано определенным событием и может закончиться с окончанием этого события. Однако связь с соседом уже установлена и может быть в дальнейшем продолжена. Здесь важен факт, что формируется история взаимоотношений, которая будет развиваться вне зависимости от того, какую траекторию она приобретет, - станут ли бывшие враги друзьями или разойдутся с тем, чтобы однажды при случайной встрече заметить друг друга и неким образом обозначить знакомство.

Картинка событийных коммуникаций, соседских конфликтов и солидарностей оказывается достаточно подвижной. События сменяют друг друга, и в этой связи меняются причины конфликтов и основания для солидарностей, меняются конфигурации и констелляции соседских сетей, меняются роли участников события, и виновник протечки в следующий раз легко превращается в жертву и вступает в очередной конфликт с соседями. Так или иначе знание друг о друге и опыт взаимодействия формируют соседские связи.      
В соседской коммуникации не менее важны рутинные взаимодействия, которые происходят ежедневно и, как правило, мало замечаются и рефлексируются. Я полагаю, что такое рутинное взаимодействие в общении между соседями имеет не меньшее, но возможно даже и большее значение, оно во много и производит феномен соседства, создает его социальную ткань. Соседи встречаются друг с другом в общих пространствах дома и каким-то образом отмечают со-присутствие друг друга приветствием, ничего не значащей светской беседой или, напротив, нарочитым невниманием. Причем такое невнимание тоже, по сути, есть общение. Как показывают наши материалы, совершенно особую роль в соседском общении играет именно приветствие. Именно оно, по мнению наших собеседников, становится своего рода показателем качества соседства, насколько оно близкое, сплоченное и, как сказала одна информантка, «здоровое». При этом простое «здравствуйте», сказанное соседями друг другу, имеет целый репертуар социальных значений, помимо простой вежливости. Так, круг здоровающихся соседей обозначает и проявляет соседскую сеть. Это своего рода объединение «своих», включение в которое маркируется взаимным приветствием. Представляются интересным властные отношения между приветствующими друг друга соседями, и простые правила этикета здесь не совсем релевантны. Так, Вера Сергеевна, женщина шестидесяти пяти лет, которая живет в доме района советской застройки уже более сорока лет, фактически с момента его заселения, рассказывала, что несмотря на свой возраст всегда предпочитает здороваться первая. Фактически Вера Сергеевна своей инициативой первой приветствовать жителей дома и поддержать короткий разговор проводит сетевую работу, тем самым делая вклад в формирование и поддержание соседского сообщества. Своим приветствием Вера Сергеевна дает понять, что именно она управляет коммуникацией, и, будучи старожилом, берет на себя эту обязанность. Кроме того, она четко отделяет «своих» от «пришлых». Ее «здравствуйте», обращенное к незнакомцу, дает понять, кто здесь «хозяин» и нет ли какой-то опасности. Таким образом она действует исключительно в своем подъезде или дворе, в то время как на другой территории включаются другие правила взаимодействия и этикета.

В то же время приветствие может переопределять опасную ситуацию и переводить ее разряд безопасных. Соня (26 лет) в интервью делилась, что, садясь в лифт с незнакомцем, всегда здоровается, тем самым не только показывая, что это фактически ее пространство и что она уже почти дома, но и задавая другой режим близости.
По мнению М.Баугартнера, минимальная вежливость, которая заложена в соседском приветствии, – это соблюдение принципа минимальной моральности[5], который позволяет людям, живущим поблизости друг от друга, поддерживать вежливые, при этом не близкие и эмоционально невовлеченные отношения, соблюдать определенную дистанцию и границы с тем, чтобы в случае необходимости отношения можно было развернуть для решения проблем, возникающих в связи с единой инфраструктурой, общими пространствами или близким сосуществованием[6]. Это своего рода техника поддержания социальных связей, чтобы в любую минуту сделать слабые связи более сильными и близкими. Как сказала женщина, живущая в новом многоэтажном жилом комплексе, расположенном на окраине Петербурга: «Я здороваюсь. Ну хотя бывает иногда, перекинешься, там, парой слов. В принципе, это нормально. Но без фанатизма, что называется. Поздоровался – и пошел» (жен., 47 лет).

Соседство за закрытыми дверями

В словах Ирины Борисовны, приведенных в самом начале статьи, прочитывается некое сожаление о том, что общение с соседями изменилось. Согласно ее словам, из такого общения исчезла некая персонифицированность, общение стало более поверхностным и даже безликим. Оно, скорее, про проблемы, о том, что «дом разваливается», но не про детей и внуков, без погружения в личную историю собеседника.
Ныне соседи поддерживают дистанцию в коммуникации[7], и как показало наше исследование, соседское общение становится действительно менее персонализированным, в нем избегают личных разговоров и даже коммуникаций «лицом-к-лицу», вырабатываются новые анонимизированные формы общения. Например, распространен эпистолярный жанр, в рамках которого соседи общаются с помощью записок или объявлений, частных или вывешенных на всеобщее обозрение. Для этой переписки ныне даже выделяются особые пространства и площадки в виде специальных досок объявлений. В качестве примера дистанцированной коммуникации мне хотелось бы привести цитату из собственного дневника наблюдений, который я вела в течение всего периода исследования:
«Суббота, около шести часов вечера. Мое семейство дома, все расползлись по своим комнатам. В какой-то момент я проходила по коридору мимо входной двери и увидела на полу кусочек бумаги. Это оказалась записка со следующим содержанием: «Многоуважаемые! Заливаете почти каждый день! Займитесь этим вопросом, please!». Я очень удивилась, так как все были дома, и никто не слышал, чтобы кто-то стучал-звонил. Кто, как и когда просунул эту записку под входную дверь – неизвестно. Но вообще все это довольно странно. Фактически это же экстренная ситуация, и почему они не сообщили о проблеме лично? Чего-то боятся? Не хотят общаться? Совсем не понятно…» (апрель, 2018 г.)   

В современном соседстве появляется больше посредников, среди которых - технологии, специальные службы и институции. В качестве таких посредников соседских отношений могут выступать представители управляющей домом компании, а также страховые агенты в случае ущерба, причиненного соседями, или полиция, которую, зачастую, привлекают в случае конфликтов. Здесь важно, что многие проблемы решаются не через личное общение, а с привлечением третьих лиц, что увеличивает число агентов, действующих в этом поле, и делает соседские отношения все более деперсонализированным, опосредованным и дистанцированным.

Пространство коммуникаций, где, собственно говоря, происходит само общение, во многом задает формат этого общения. Практически все наши информанты рассказывали об общении с соседями на «нейтральной территории» - у лифтов, в подъезде, при входе в дом, на пороге и максимум – в прихожей квартиры, не далее. Практика похода к соседям в гости и соседских посиделок уходит в прошлое, о чем с сожалением об утрате любит вспоминать моя мама. Современное соседство вынесено за пределы приватного пространства квартир, и граница эта довольно строго соблюдается и поддерживается. О том, что соседи приходят в гости, рассказывали всего лишь в двух интервью из 30. В первом случае речь шла о соседстве с историей, когда информантка прожила в своей квартире около сорока лет, и ее отношения с соседями имеют достаточно давнюю историю. Во втором интервью моя собеседница рассказывала о том, что они с соседкой заходили в гости друг к другу, когда только переехали в свои новые квартиры в недавно построенном новом доме с целью продемонстрировать друг другу планировку и дизайн квартир. Однако потом все общение редуцировалось до взаимных приветствий при встрече. Так или иначе пространство форматирует общение, придает ему (буквально) определенные формы и социальные смыслы. В случае соседской коммуникации в общих, транзитных пространствах все общение оказывается деперсонализированным и дистанцированным, скользящим и поверхностным; оно непродолжительное и разворачивается в определенных ситуациях с тем, чтобы потом опять свернуться и поддерживаться на минимальном уровне - уровне минимальной моральности.

Рождение нового соседа (вместо заключения)

Современные горожане – мобильные резиденты. Как показывает наше исследование, жители мегаполиса, особенно молодые люди, регулярно и беспроблемно в связи с изменением биографической ситуации, социального и экономического положения и статуса и по другим причинам меняют место жительства. В условиях общей мобильности соседство тоже становится подвижным, соседские связи оказываются недолговечными, а отношения в большинстве своем поверхностными и скользящими, которое можно обозначить как легкое соседство. Отсутствие длительной истории отношений позволяет людям, живущим «дверь-в-дверь», поддерживать дистанцию и сохранять границы собственной приватности.

Несмотря на сокращение соседского общения, усиление границ и поддержку значительной социальной дистанции в отношениях, оно не исчезло, но отлилось в новые формы и нашло себе новые пространства. Современное соседство проявляет себя в разнообразии способов общения, площадок и оснований для солидарности. В частности, оно распадается «тематически», и можно говорить об автомобильном соседстве, «собачьем соседстве» или же о соседстве «свободного времени», когда люди, живущие поблизости, встречаются с тем, чтобы вместе покататься на велосипедах, поиграть в настольные игры или благоустроить двор. Кроме того, общение уходит на виртуальные площадки, где можно выбрать с кем, когда, в каком режиме и по какому поводу общаться.
Социальные исследователи пишут о появлении и массовом распространении феномена цифрового соседства.[8] Данный формат соседской коммуникации во многом обеспечивает безопасность и позволяет людям управлять процессом коммуникации. Представляется, что соседские форумы не решают проблему дистанцированности и отчужденности близкого соседства, в которое уже заложен потенциальный конфликт с силу повседневного сосуществования в режиме близости. Однако они способствуют формированию расширенного соседства с довольно обширной соседской сетью, складывающуюся в различные конфигурации по интересам, и с сильной локализованной соседской идентичностью.[9]

Литература

Гофман Э. Ритуал взаимодействия: Очерки поведения лицом к лицу / Э.Гоффман / под ред. Н.Н.Богомоловой, Д.А.Леонтьева. М.: Смысл., 2009. – 319 с.
Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь / Г.Зиммель // Логос. – 2002. – Т. 3. – №. 34. – С. 12.
Павлов А. Локальные городские сообщества в социальных сетях: между «соседской» и «гражданской» коммуникацией / А.Паввлов //Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. – 2016. – №. 5. – С. 46-57.
Сеннет, Р. Капитализм в большом городе: глобализация, гибкость и безразличие / Р.Сеннет // Философско-литературный журнал Логос. – 2008. –№3. – С. 95-107.
Baumgartner, M. P. The moral order of a suburb / M.P.Baumgartner / Oxford University Press, 1989.
Crow, G., Allen, G. & Summers, M. Neither busybodies nor nobodies: managing proximity and distance in neighbourly relations / G. Crow, G. Allen, M. Summers, M. // Sociology. 2002. – №36(1). – С. 127-45.
Hampton, K., Wellman, B. Neighboring in Netville: How the Internet supports community and social capital in a wired suburb. / K. Hampton, B. Wellman, B. // City & Community, 2003. - №2(4). – С.277-311.
Laurier, E., Whyte, A. & Buckner, A. Neighbouring as an occasioned activity: finding a lost cat / E. Laurier, A. Whyte, A. Buckner // Space and Culture. 2002. - №5(4). – С.346–367.

[1] Сеннет, Р. Капитализм в большом городе: глобализация, гибкость и безразличие / Р.Сеннет // Философско-литературный журнал Логос. – 2008. –№3. – С. 95-107.
Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь / Г.Зиммель // Логос. – 2002. – Т. 3. – №. 34. – С. 12.
Гофман Э. Ритуал взаимодействия: Очерки поведения лицом к лицу / Э.Гоффман / под ред. Н.Н.Богомоловой, Д.А.Леонтьева. М.: Смысл., 2009. – 319 с.
[2]https://cisr.pro/projects/bolshoy-sloeny-pirog-k-kontseptualizatsii-sosedstva/

[3] Проект «Слоеный пирог соседства», ЦНСИ, 2016-2019, поддержан фондом KONE (Финляндия).
[4] Всего в данной статье используется 19 интервью.
[5]Baumgartner, M. P. The moral order of a suburb / M.P.Baumgartner / Oxford University Press, 1989.
[6]Laurier, E., Whyte, A. & Buckner, A.  Neighbouring as an occasioned activity: finding a lost cat / E. Laurier, A. Whyte, A. Buckner // Space and Culture. 2002. - №5(4). – С.346–367.
[7]Crow, G., Allen, G. & Summers, M. Neither busybodies nor nobodies: managing proximity and distance in neighbourly relations / G. Crow, G. Allen, M. Summers, M. // Sociology. 2002. – №36(1). – С. 127-45.
[8] Смотри например: Павлов А. Локальные городские сообщества в социальных сетях: между «соседской» и «гражданской» коммуникацией / А.Паввлов //Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. – 2016. – №. 5. – С. 46-57. Hampton, K., Wellman, B. Neighboring in Netville: How the Internet supports community and social capital in a wired suburb. / K. Hampton, B. Wellman, B.// City & Community, 2003. - №2(4). – С.277-311.
[9]ТезисоблизкомирасширенномсоседстверазрабатываетсясовместносО.Запорожециотчастибудетпредставленвстатье«New neighbors in new urban districts: large housing estates as testing grounds of neighboring», сборник «Neighbours around the World. An international look at the people next door» (впечати).